Участник:Van Marten's
La morte mi troverá vivo
Моя любимая пословица
Adel licht im Gemüte, nicht im Geblüt
'
Everybody lies
Биография
...Было лето. Стояла хорошая погода: было прохладно - но не так, как весной, но и не так жарко, как обычно бывает летом. Впрочем, в Петербурге и не могло быть иначе - не зря же Гоголь проклинал петербургский климат почти в каждом третьем своём произведении, если не во втором. Хотя, наверное, не только из-за этого - если ты живёшь неподалёку от Невы, прохладно будет всегда. Этот летний плюс зимой превращался в минус - и так холодно, так ведь ещё и дует с этой чёртовой матери-Невы - так думал молодой человек, парень, лет семнадцати, впрочем, по виду ему можно было дать и все двадцать пять - он был необыкновенно высок для своего возраста - шутка ли, почти метр восемьдесят. Эту высоту подчёркивала и его худоба - хотя кушал он хорошо, ел всегда за троих. Его нельзя было назвать спортсменом или хоть сколь-нибудь тренированным человеком - это подчёркивали и его очки - скромная, но дорогая оправа, без особых излишеств (разве что надпись M. Corzoni на внутренней стороне одной из дужек говорила сама за себя), поблёскивавшая металлическим блеском на солнце. Заодно, она скрывала ещё кое-какие недостатки: во-первых, было незаметно, что одна из линз толще другой,эдак раза в полтора; во-вторых, небольшое косоглазие почти не бросалось в глаза; а в-третьих, очки подчёркивали форму его лица, сглаживая некую резкость в чертах этого лица. Лицо, оно было мужественным, по крайней мере, выглядело так, создавая контраст с тонкостью шеи и выступающим кадыком - даже дугообразная и слишком чёткая линия подбородка и, будто резная, несколько квадратная челюсть, а также резкие скулы и впалые щёки - даже это особо не портило его лицо. Вот только волосы...они ниспадали кудрями, словно у Пушкина - что он только с ними не делал: и выпрямлял, и выстраивал на голове "платформу" - через полмесяца они снова кудрявились, что особо выделялось, если парень стригся "баззкэтом", как его любимый персонаж - брутальный до тошноты Duke Nukem. Одет он был в чёрную ветровку, которая всё никак упорно не хотела становиться ему маленькой - уже целых четыре года, два из которых он мечтал либо о кожаной куртке, либо о кашемировом плаще, как у Фокса Малдера. На руках его были самые натуральные кожаные перчатки без пальцев, на которых были отверстия для вентиляции воздуха, хоть он и не катался на велосипеде - не дано ему это было. Всё же, он выглядел если не стильно, то точно лаконично - всё было одного цвета, чёрного, кроме тёмно-синих итальянских джинс, которые он привёз из Черногории. Райкеровские коричневые ботинки, хоть и не были "гадами", но почему-то пытались казаться именно таковыми, хотя были полуботинками - подошва в полтора пальца делалась, главным образом, для практичности и долгого ношения - правда, и стоили соответствующе - почти 7 тысяч вечнодеревянных рублей. На голове у парня были дорогие беспроводные Creative, которые, помимо всего прочего, выпускали ещё и Total War - у него были все части, кроме Warhammer, которая стоит почти 3,5 тысячи тех же деревянных - смысл выражения "жаба душит" парень уже познал. В кармане у него лежали ключи, на которых была куча брелков, самыми ценными из них были гильза от Калаша и стальной автомат М-16 - яркий пример взаимоисключающих друг друга параграфов. Впрочем, на шее у него висела не менее интересная коллекция - серебряный крестик на цепи соседствовал с Warface-овским жетоном. Последними штрихами к его внешности были серебряный браслет-оберег на руке, где были выгравированы слова "Господи, спаси и сохрани" (он не был ревностным христианином и более склонялся к атеизму, но всё же где-то в глубине души надеялся на Бога), серебряное кольцо на указательном пальце с гравировкой "И это проходит" и часы Casio - электронные, как и положено этой фирме. Также, в кармане рубашки - тоже черногорской, но уже с народными мотивами - он всегда носил солнцезащитные очки, зимой он носил их в своей чёрной сумке с надписью Lurk - это не означало ничего, просто бренд такой есть.
Парень шёл по Октябрьской набережной, затем вдруг остановился, оглянулся - на небе сияло солнце -, надел солнцезащитные очки, убрав обычные во внутренний карман куртки - поближе к сердцу, так сказать, надел наушники на шею - надоели, и, задумавшись, побрёл куда-то в сторону Володарского моста...